этой вишне не протрезветь. аминь.
Еду в метро, читаю "Портрет Дориана Грея" - просто гей-сериал какой-то.
В том же метро, стою, слушаю плеер, совершенно бессознательно рассматриваю людей. Шаффлом выпадает Невада Тан и в вагон заходят два смешных очень мальчика, лет по 18 обоим, либо друзья-погодки, либо братья. Оба одеты в репперском стиле, но мне смешно: широкие штаны, безразмерные байки, одна на двоих кепка, бритые головы, у каждого в левом ухе по страшной безвкусно-брульянтовой сережке-гвоздику. Даже сквозь плеер и шум метро слышу, как у одного из телефона играет рэп. Я стараюсь особенно нагло не пялиться, но, задумавшись и заслушавшись, начинаю совершенно беззастенчиво рассматривать лицо одного из мальчиков - у него удивительно длинные ресницы, а сам он светлый, а ресницы темные, и я пытаюсь понять, накрашены они или нет. Мальчик замечает мой взгляд, показывает мне большим пальцем "КРУТО" и широко улыбается. Я тут же вспыхиваю ответной улыбкой, раздвигаются двери и я выхожу.
Светло.
В том же метро, стою, слушаю плеер, совершенно бессознательно рассматриваю людей. Шаффлом выпадает Невада Тан и в вагон заходят два смешных очень мальчика, лет по 18 обоим, либо друзья-погодки, либо братья. Оба одеты в репперском стиле, но мне смешно: широкие штаны, безразмерные байки, одна на двоих кепка, бритые головы, у каждого в левом ухе по страшной безвкусно-брульянтовой сережке-гвоздику. Даже сквозь плеер и шум метро слышу, как у одного из телефона играет рэп. Я стараюсь особенно нагло не пялиться, но, задумавшись и заслушавшись, начинаю совершенно беззастенчиво рассматривать лицо одного из мальчиков - у него удивительно длинные ресницы, а сам он светлый, а ресницы темные, и я пытаюсь понять, накрашены они или нет. Мальчик замечает мой взгляд, показывает мне большим пальцем "КРУТО" и широко улыбается. Я тут же вспыхиваю ответной улыбкой, раздвигаются двери и я выхожу.
Светло.