Для моей черничной девочки, для моего безумного наглого нежного Джастина,
для моего сучистого капризного Билла, для моего магнита, для моего Special K -
короче, по заявке света очей моих [Bill Kaulitz]
для моего сучистого капризного Билла, для моего магнита, для моего Special K -
короче, по заявке света очей моих [Bill Kaulitz]
Пейринг: Йост\Билл
Название: Субординация.
Ключевые слова: кто бойзбенд прошел - тот в цирке не смеется, глоток виски, я предупреждал, нагретая плойка, кожаный диван, я тебя не слушаю.
Gravity
No escaping gravity
Gravity
No escaping, not for free
I fall down
Hit the ground
Make a heavy sound
Every time you seem to come aroundЯ уже битый час стучусь к тебе в номер.
- Билл! Билл!
Маленький засранец, думаю я про себя и неимоверно злюсь. Ну что, что я опять такого сделал?!
- Билл! Мы, блядь, опаздываем! Я же предупреждал!
Из-за двери доносится:
- Я тебя не слушаааю!
Потом на всю громкость врубается музыка. Я в такой ярости, что готов выломать дверь.
Сука. Сукасукасукааа!!!
От злости пинаю плинтус и оседаю под дверью - потому что какими угодно путями мне надо вытащит его из номера и увезти в студию. Иначе это чревато, блядь, сотнями долларов, и по головке меня за это никто, конечно же, не погладит.
Я несколько раз глубоко вдыхаю и делаю последнюю попытку, совсем тихо говорю куда-то в дверной глазок: "Билл. Открой, пожалуйста". Музыка по ту сторону вдруг резко выключается и дверь открывается словно сама по себе.
Билл стоит перед зеркалом и смотрит в одну точку - в зеркального себя. На нем узкие джинсы, высокие сапоги, черная куртка. Я подхожу сзади и кладу подбородок ему на плечо. Он моргает. Мой зеркальный близнец скрещивает руки у него талии. Он дует на челку. Я вижу его злые черные непрозрачные глаза. Целую в татуировку на затылке.
- Что я сделал?
- Неважно.
Голос холодный, руки холодные, и сам он словно кусок льда.
Я пожимаю плечами, я переспрашиваю.
- Так что я сделал?
Он смотрит на меня из зеркала, как молодой Будда, и мне хочется заставить его кричать, только чтобы он вновь стал самим собой.
Я говорю ему: так и все же - что я сделал? Я говорю ему: я люблю тебя. Я говорю ему: нам пора ехать.
Он не сводит с меня зеркальных глаз, блестящих, как ягоды. Мне кажется, ему хочется разреветься.
Я подхожу к нему и с силой отворачиваю от зеркала, сдираю с него куртку, лихорадочно расстегиваю джинсы. Он брыкается, пытается вырваться, я прижимаю его всей тяжестью, я целую его горячий рот, я с силой развожу его колени, вдыхаю его запах, целую его ключицы. Он тихонечко стонет подо мной, как котенок, он подставляет мне шею, он словно плавится под моими пальцами. Я слизываю горячие слезы, вскипающие в уголках его глаз. Я просто не стану разбираться сейчас - потом все сам мне расскажет, что так его выбесило: день плохой или я слишком ласково разговаривал с "этой дурой", или "ну и вали к этой, своей, рыжей, или-кто-там-у-тебя!", или "я тебя ненавижу!", или "блядь, я люблю тебя!", или "уходиуходиуходи", или что там еще - у него внутри. Сейчас я покажу ему, что он мне дорог, что у него паранойя, что я люблю его гораздо больше, чем "эту дуру" , и что это вообще невозможно сравнивать, потому что Билл - это Билл, потому что он во мне, как соль, - и просто буду с ним, так, чтобы он это чувствовал. Поэтому я скольжу ладонями под его футболкой, облизываю соски - он начинает дышать прерывисто, приподнимаюсь на локтях, яростно целую его беззащитный рот, он закрывает глаза, он впивается пальцами мне в плечи - я сдираю с него джинсы, спускаю их до колен, он обнимает меня ногами в сапогах, царапает поясницу, я расстегиваю ширинку на собственных джинсах, не прекращая ласкать его рот, соски, живот. Он стонет, он выдыхает, он говорит мое имя, он закрывает глаза. Я не могу оторвать взгляд от его полуоткрытого рта. Я ласкаю его член. Я облизываю пальцы и провожу ими меж его ягодиц. Его полуспущенные джинсы ощетиниваются пряжками, но мне плевать, и я, придерживая Билла за бедра, вхожу глубоко и мягко. Он замирает, поднимается, вытягивается струной, кусает подушку. Неимоверным усилием воли я останавливаюсь.
Я говорю ему: ты хочешь меня? Я говорю ему: как сильно ты меня хочешь?
Он ррычит, приподнимается и целует меня так жадно, что я не успеваю набрать воздуха в грудь, я задыхаюсь, у меня кружится голова, сносит крышу, я хочу растерзать его, потому что он возбуждает меня так, что я не могу даже связно думать.
Я продолжаю движение, и он кончает, сжимая меня бедрами так сильно, что кажется, сейчас затрещат кости. Чуть позже кончаю я, и мне хочется слиться с ним, стать потом, впитывающимся в его кожу. Я слушаю его дыхание. Я кладу руки на его живот. Я чувствую, как внутри него все успокаивается. Я встаю, вытираюсь полотенцем, и иду в ванную. Я кидаю ему через плечо: собирайся, мы опаздываем.
Затылком я чувствую, как он победно улыбается.
***
В студии, конечно же уже все собрались. Том смеется, указывая глазами на яркие багровые пятна у Билла на шее:
- Что, плойка слишком нагретая? Обжегся?
Билл пунцовеет, закрывая шею воротником, и тихонько показывает ему тссссссссссс, прижимая пальцы к губам. Том показывает мне фак. Я отвечаю ему тем же и плюхаюсь на кожаный диван.
- Ну что, поехали?
Том с Георгом строят умильные рожицы, всем видом показывая, что никуда они ехать не хотят, а хотят стоять на головах и дурачиться. Георг пытается маркером нарисовать Тому пышные усы. Том кидает в него яблоком.
Я делаю каменное лицо:
- Кто бойзбенд прошел - тот в цирке не смеется! Так что хватит дурака валять - за работу!
Билл демонстративно уходит за стеклянную перегородку, намеренно фальшиво насвистывая песню "Бэд&Брэкфаст".
Засранцы! Я смеюсь. Густав начинает выстукивать ритм.
***
Вечером мы лежим, вытянувшись на здоровенном надувном матрасе. В номере жарко, а на полу как раз дует. Билл обводит пальцами мои губы:
- Том спрашивает, не пара ли мы. И что ему ответить?
Я ловлю кончики его пальцев ртом, я целую его ладонь. Я приподнимаюсь и делаю глоток виски. Я целую его глубоко и нежно, чтобы он почувствовал вкус алкоголя.
- Скажи, что мы соблюдаем субординацию.