Мне бы хотелось, чтобы тебя звали Лиличка или Марина. Чтобы в твоем имени была дикость, морская сила, грозная первобытность. Чтобы я слышала, как шумят твои волны, как волнутся твои шумеры. Я хочу, чтобы у тебя были узкие сильные руки с тонкими пальцами и ладонями, и чтобы все фаланги - в перстнях. Чтобы у тебя были глаза яркие и раскосые, чтобы в них плескались вода и солнце. А волосы у тебя чтобы были, как ветки - длинные, темные и гибкие - ивовые волосы. Или каштановые, как захочешь. Я бы гладила твои длинные сильные стройные ноги - ноги бегуньи, породистой лошади, мягкого тигра. У тебя был бы живот как чаша - упругий и выпуклый, словно зеркало, прохладный, с перламутровой кожей - я бы снюхивала с него кокаин, слизывала, вгоняла тебя в десны. Я бы знала, где бьются твои тонкие вены, а по утрам ты бы смотрела на меня сонно и солнечно, как ребенок-вий, из-под припухших египетских век, обнимала рукой, вторую бы бессознательно засунула под подушку, где всегда лежит нож. Я бы целовала твои коньячные губы по утрам перед работой и была бы пьяна весь день - тобой. У тебя был бы грудной низкий голос, бархатный, как трава, разноцветный и трогательный, словно руки. Ты бы тянула ко мне щупальца своего языка - мягкие и цепкие, говорила бы со мной, бесконечно бы говорила - и я бы всегда слышала, что ты делаешь и как ты живешь, и чем ты дышишь, когда не я, когда другие. Мы бы дышали грудь в грудь, ладонь в ладонь, ты была бы пистолет, а я кобура. Но тебя нет и не будет никогда, я точно знаю. Прощай, моя Марина или Лиличка. Дай хоть последней нежностью выстелю твой уходящий шаг.