ОХУЕННО

[lesneg]

28.08.2012 в 23:48

Пишет  aphhss:

Лотерея №23, aphhss, фик
Тема: №23. Тайлер и Дилан на парной фотосессии.
Автор: aphhss
Вид работы: фик

Название: О скрещении социальных кругов.
Пейринг: Хобриен
Рейтинг: PG (плюс пара непечатных слов)
Жанр: романс
Саммари: "К этому еще добавляется то обстоятельство, что недифференцированное господство социальной силы над человеком, сколь бы распространенным и строгим оно ни было, все-таки не касается, да и не может касаться, целого ряда жизненных отношений, и отношения эти оказываются предоставлены личному произволу". Георг Зиммель. О скрещении социальных кругов.
Дисклаймер: Не мое.
Примечания: это же рпс. ООС само собой.
линк на docx

1. В кругу друзей
— Я хочу биту! Можно мне биту? Черт, конечно, мне можно биту! Дайте мне ее сюда!
Есть люди, которых называют совами. Такие с легкостью могу просидеть всю ночь, до самого утра, занимаясь самыми разнообразными делами. Не обязательно крамольными, из тех, коими положено заниматься с наступлением темноты. Можно встретить рассвет за чтением увлекательной книжки, или за изучением текста роли, или за компьютерной игрой. За выгуливанием собаки или за уборкой квартиры. Таким людям чертовски сложно вставать по утрам. Как правило, до полудня мир для них предстает местом крайне безрадостным.
Есть и те, кого называют жаворонками. Такие люди, напротив, чувствуют по утрам несказанный прилив сил. Это их можно встретить на утренней пробежке, полными энергии и радости новому дню. Таких людей показывают в рекламе обезжиренных йогуртов и цельнозлаковых хлопьев. Они ведут неправдоподобно-радостные телевизионные передачи с названиями вроде «Утро с Мэнди Джонс» или «Улыбнись новому дню с Патриком Стэйси», и их ненавидят люди из абзаца выше.
Жаворонки, впрочем, тоже чувствуют себя по утрам довольно паршиво, если всю предыдущую ночь добросовестно пили вместе с совами.
— Ну серьезно! Я хочу биту. Мы с битой созданы друг для друга.
Но помимо двух описанных категорий людей есть еще кое-кто.
Дилан О’Брайан, и он не жаворонок и не сова, ему просто кто-то вставил десяток лет назад шило в задницу и не удосужился достать обратно.
Тайлер приоткрыл один глаз, оценивая обстановку. Рядом опустился на диванчик не менее помятый Поузи. В некотором отдалении гримерша колдовала над Колтоном.
— Зачем нас вообще сюда вытащили? — несчастно уточнил Поузи.
— Меня другое интересует. Зачем мы вчера столько пили? А сессия... что-то там про спорт, — не слишком уверенно ответила Кристал, опираясь руками о спинку облюбованного ими дивана.
— Открытие Олимпиады, — вспомнил Поузи.
— Прошло, — мотнул головой Хоклин.
— Тогда закрытие, — предположила Кристал.
— Здоровый образ жизни, — траурно озвучил истинную тему подобравшийся Дэниэл. — Для какого-то молодежного журнала, хрен его вспомнит, какого... Что-то там про пример подрастающему поколению.
— Вовремя, — констатировал Поузи.
— Можно я буду отрицательным персонажем? — страдальчески поморщилась Кристал, переставая сопротивляться желаниям и сползая на подлокотник. — Буду демонстрировать американской молодежи, как делать нельзя. Сон до четырех после полудня, кофе с двойной дозой кофеина, дробовик...
— Хоклин, они утверждают, что это твоя бита! — единственный помимо фотографа действительно не спящий в студии человек нарисовался прямо перед диваном, небрежно помахивая бейсбольной битой.
— Моя, — согласился Тайлер.
— Хочу сессию с бейсбольной битой, — пояснил причину повышенной активности Дилан. — Ты представь. Я, бита, рассвет. Синатра на фоне. Романтика. А этот упырь утверждает, что бита твоя.
— Моя, — еще раз согласился Тайлер. Упырь, сухощавый фотограф с носом Эдриана Броуди, покосился на них неприязненно и что-то сказал ассистенту. Ассистент пошел переставлять свет.
С битой и впрямь позировать должен был Хоклин. Как-никак, иной расклад был бы довольно странным. Поузи досталась привычная клюшка для лакросса. Колтону — тоже клюшка, но уже хоккейная. Дэниэл обошел обоих, его клюшка шла в сочетании с мячиком для гольфа. Холланд полагалось изображать теннисистку в неприлично-короткой юбочке, Кристал предстояло попытаться убедить их теоретического зрителя в существовании женского футбола. Что светило Дилану, Тайлер не помнил. Керлинг, что ли?
— Тайлер, — проникновенно произнес Дилан, перехватывая биту поудобнее. — Посмотри на нас. Твоя бита просто создана для моих рук. Смотри, как мои изящные пальцы смыкаются на ее древке...
— Он правда это сейчас сказал? — уточнил Хоклин, повернувшись к Дэниэлу.
Тот скорбно кивнул.
— ...Такая гладкая. Такая большая, — с непробиваемым выражением лица продолжил за друга Поузи.
— Идеально, — серьезно кивнула Кристал.
— В следующий раз выпивку сами покупать будете. Школота, — рыкнул Тайлер.
— Эй, тут уже даже мне двадцать один! — ухмыльнулся Дилан, прижав биту к себе, как любимого плюшевого мишку.
— Это не дает тебе права трогать чужие бейсбольные биты, — напомнил Хоклин.
— Жалко тебе, что ли? И вообще, ты мне так ничего и не подарил.
Тайлер нахмурился, глядя на выжидающе смотрящего в ответ Дилана. Действительно, не подарил. Пьянка нарисовалась внезапно — он, вообще говоря, собирался отоспаться после перелета, но тут позвонил Поузи, велел бросать все дела и ехать с ними, и Тайлер, поразмышляв, пришел к выводу, что будет сильнее жалеть, если это пропустит. Но вот за подарком заглянуть времени все же не было.
— То есть, на свое совершеннолетие ты хочешь, чтобы я дал тебе подержать свою биту? — помедлив, чтобы как следует просмаковать момент мести за все двухзначные высказывания на всех Комик-Конах, вкрадчиво уточнил Хоклин.
— На второй год совместных съемок они все-таки сформулировали свои желания, — оценил подошедший Колтон.
— Ты так говоришь, будто это в первый раз, — фыркнула Кристал.
— На свое совершеннолетие я хочу красный феррари и Милу Кунис, — поправил Дилан. — Но подержать твою биту тоже сойдет.
— Какое пренебрежение. Я бы оскорбился, — поделился Дэниэл.
— А я бы возгордился, — возразил Поузи. — Мила Кунис есть Мила Кунис.
— Так, ладно. Допустим, биту берешь ты. Что тогда буду я изображать? — не озвучивая своей позиции по данному вопросу, спросил Тайлер.
— Спортивную ходьбу, — предложил Колтон.
— Синхронное плавание. Йана только вызвонить. Не все ж тебе с этим по бассейнам, — добавил Поузи.
— Метание копья.
— В Дилана.
— Или прыжки через козла.
— Дилан даже нагнется.
— Держи свою биту, — сказал О’Брайан, сочтя за лучшее отдать кровный снаряд Хоклину.
— Повезло тебе с друзьями, да? — сочувственно хмыкнул Тайлер, биту, впрочем, забирать не торопясь.
— Чуткие, преданные люди, — подтвердил Дилан.
— Вы там решили, наконец? — нетерпеливо спросил фотограф с противоположного конца студии.
— Бейсбол отдаем О’Брайану, — крикнул в ответ Хоклин, усмехнувшись на вспыхнувшую в глазах Дилана радость. Казалось бы, что нужно человеку для счастья.
Гример подошла к их компании и критично оглядела каждого.
— Ты, значит, теперь шахматист? — уточнила она у Хоклина. — Что ж... пойдем, подберем тебе очки.

2. В кругу коллег
— Есть, знаете, истории, которые рассказывают, чтобы показать мир. Ну вот взять Гарри Поттера. Или Властелина Колец. То есть, Арагорн — это, конечно, круто, а у близнецов Уизли есть, чему поучиться, но они как персонажи явно проигрывают в сравнении со Средиземьем или Хогвартсом. Есть, напротив, истории, которые написаны ради персонажа. Возьмите любой фильм с Брюсом Уиллесом или там Сталлоне. Вы вряд ли вспомните, в каком городе происходит действие, персонажа можно поместить в любые декорации, и он останется центром внимания, бегай вокруг него розовые пони или ползай марсоходы.
— И к какому типу относится ваш сериал? — улыбаясь, еще раз попытался получить ответ интервьюер. Тайлер напрягся, подозревая, что сейчас Дилан опять что-нибудь ляпнет.
— Вот тут мы и подбираемся к самому интересному! — не подвел О’Брайан. — Есть истории, которые делаются и ради того, и ради другого. Но в первую очередь — чтобы воплотить все юношеские фантазии сценариста!
Хоклин мысленно схватился за голову. Интервьюер довольно заржал, покосившись на коллегу-оператора, чтобы убедиться, что тот это заснял.
— То есть, нам ждать развития отношений между вашими персонажами в следующем сезоне? — веселясь, уточнил интервьюер.
Дилан переглянулся с Тайлером. Тот, не выдержав, рассмеялся, качая головой:
— Оставим это на совести Джеффа, — предложил Хоклин. — К чему вам спойлеры, ведь так?
— Все любят спойлеры! — возразил интервьюер.
— Ладно, ладно, — смиренно кивнул Дилан. — В следующем сезоне нас ждет зомби-апокалипсис, а Дерек встанет перед непростой дилеммой: использовать единственного в стае человека как еду или как приманку для истребления врагов.
— Что, в принципе, одно и то же, — заметил Тайлер, мысленно призывая Поузи появиться из неоткуда и оттянуть внимание журналистов на себя.
— Ну не скажи, — повернувшись к нему, возразил Дилан. — Одно дело — выпнуть беспомощного подростка...
— Беспомощного?
— ...Беспомощного подростка изображать роль аппетитного бифштекса для толп голодных полутрупов. У Стайлза в этой компании, в конце концов, самый аппетитный мозг. И совсем другое — понадкусывать его самостоятельно.
— Вы так об этом рассуждаете, как будто сценаристы всерьез собираются скрестить сериал с Walking Dead, — осторожно вклинился в словесный поток интервьюер.
— Фантазии, помните? — хмыкнул Дилан. — Кто знает, куда они заведут.
Тайлеру осталось только виновато улыбнуться, когда О’Брайан с этими словами свойски обхватил его за плечи.
— Джефф тебя прибьет, — все еще продолжая улыбаться вспышкам фотоаппаратов, негромко сказал Хоклин, когда ребята с микрофонами и видеокамерами от них отстали.
— Борцов за правду всегда притесняли, — в тон отозвался Дилан.
Тайлер промолчал, подумав, что доля истины в этом всем таки есть. С другой стороны, сваливать всю вину за происходящее на площадке на одного Дэвиса было бы бесчестно. Дэвис давал направление, темное ютубовское прошлое Дилана и привычка Тайлера подстраиваться под партнера по площадке делали все остальное.
Если быть совсем честным, получалось вполне неплохо. Не скучно, по крайней мере.

3. В кругу семьи
— То есть, по-твоему, это нормально — вот так вот завалиться на выходные домой к партнеру по съемкам, в порочной связи с которым тебя подозревают все пятнадцатилетние девочки в стране?
— Ты сам напросился, — напомнил Тайлер.
— Ты не отказал! — обличительно фыркнул Дилан.
Хоклин побарабанил по рулю, дожидаясь благоприятного сигнала светофора.
— Как ты вообще планируешь объяснить меня своей семье? — продолжил О’Брайан. — Всем привет, это тот чувак, который постоянно лапает меня перед камерами? Да, это с ним самым меня скрещивает половина интернета? Кстати, видели новый ролик на ютубе по тегу «Стерек»? Он сегодня останется у нас на ужин, никто не против? И постелят нам обоим в твоей старой комнате, на узкой полутораспальной кровати, с покрывалом в гоночных машинках, да?
Насколько Тайлер успел привыкнуть к этому долбоебу, фонтанировать сверхценными идеями и выдавать по сотне слов в минуту тот начинал в двух случаях: или когда волновался, или когда перебарщивал с энергетиками. Энергетиков в обозримом прошлом Дилан вроде бы не употреблял, так что вывод напрашивался.
— Спокойно, — лениво ухмыльнулся Тайлер.
Дилан только возмущенно фыркнул.
— Спокойно, — повторил Хоклин. — Там все равно не будет никого, кроме моей бабушки. И она большую часть времени проводит с виски.
Дилан уставился на него подозрительно.
— То есть, никаких осуждающих взглядом от мистера Хоклина и причитаний миссис Хоклин о том, что ты совсем отощал?
— Причитания будут, — пообещал Тайлер. — И осуждающие взгляды наверняка. А еще вопросы о том, когда же я, наконец, женюсь. Но у нее есть неоценимый плюс — бабушка не умеет пользоваться интернетом и не смотрит подростковые сериалы. По крайней мере, когда я был дома в последний раз, ничего такого она не делала.
— Вот как? — несколько успокоившись, хмыкнул Дилан. Он смотрел на Тайлера какое-то время, прикидывая перспективы, а потом кивнул каким-то своим мысленным выводам и откинулся на спинку кресла, позволяя себе расслабиться. Тайлер украдкой выдохнул.
От Лос-Анджелеса до Короны было каких-то четыре часа езды. Они останавливались дважды, один раз — заправиться и перекусить, а второй — выбрать для бабушки симпатичный букет, уже в пределах города. В багажнике в пару к букету поджидал двадцатилетний Макаллан.
Дилан слабо представлял себе, какого черта напросился ехать с Хоклином, и тем более — что они будут делать эти два дня в крохотном городке, в котором Тайлера знает каждая дворняга, и каждая дворняга, Дилан был уверен, жаждет с ним потусить, если не что посерьезнее. То есть, что тут собирался делать Хоклин, Дилан примерно представлял. А вот он сам...
Впрочем, требовать тайм-аут, вываливаться из машины на ходу и ловить попутку обратно было уже поздно — Тайлер припарковался у небольшого, ничем не примечательного домика. Типичный коттедж, один из сотен на типичной улочке типичного калифорнийского городка.
— Проваливайте с моего газона, — стоило выйти из машины, донесся до них властный прокуренный голос.
— Мы не на газоне, ба, — отозвался Тайлер и, подмигнув Дилану, подтолкнул его в плечо по направлению к крыльцу.
Миссис Хоклин вышла навстречу. Это была высокая, ссохшаяся старушка с острыми чертами лица, самым привычным выражением которого явно была надменность. Ее волосы были убраны под замысловато повязанный платок, глаза скрывали темные очки, пальцы украшали перстни, и в целом образ едва перебравшейся в пригород великосветской старлетки нарушал только тот факт, что находились они все же не в Лос-Анджелесе, а за пару сотен миль от него.
— Ээээ... добрый день, — отчего-то смутившись, поздоровался Дилан. Старушенция спустилась с крыльца, не обращая ровным счетом никакого внимания на возящегося с их сумками внука, и стиснула Дилана за плечи, вглядываясь в него поверх своих очков.
— Тайлер, паршивец, я была уверена, что ты повыше, — проворчала она категорично. — И что это за ужасная рубашка?
О’Брайан неловко замер, судорожно соображая, как бы мягко намекнуть этой милой леди на очевидную ошибку.
— Нормальная рубашка, — вместо этого выдавил он.
— Отвратительная, — не терпящим возражений тоном припечатала старушка. — Я всегда тебе говорила — не носи зеленое, это цвет либералов и проституток.
Дилан замолк, не найдя, что на это ответить. Мозг пасовал в любых попытках найти логическое обоснование утверждению.
— Хватит придуриваться, — захлопнув багажник, со смешком попросил Тайлер, подходя к ним и наклоняясь, чтобы коротко поцеловать бабушку в напудренную щеку. — Привет, ба. Это Дилан, мой друг. Дилан, это моя бабушка.
— Довольно милый молодой человек, — глянув на Тайлера и снова переведя взгляд на О’Брайана, вынесла вердикт старушка, мельком похлопав его по щеке жесткой ладонью, и отпустила, решив на этом процедуру приветствия считать пройденной. — Зови меня Глэдис, юноша.

Получасом позднее Дилан разглядывал фотографии на стене в бывшей комнате Хоклина, пока тот развлекал любимую родственницу беседами. Фотографий было мало, на большинстве Тайлер был посреди бейсбольной команды, в бейсбольной форме и с бейсбольной битой в руках — сейчас можно было оценить, насколько он изменился с тех пор. В одной из последних совместных фотосессий Хоклин тоже был с битой, и тоже с командой, но выглядел совсем иначе. Рядом с фоторамками висели плакаты с неопознаваемыми бейсболистами и медали за победы бейсбольной команды в затертых годах. Дилан присел на край кровати. Кровать и впрямь была слишком узкой для двоих, полутораспальной, но вот покрывало на ней было однотонным, без гоночных машинок. О’Брайан покрутил головой, но, так и не найдя ничего, что могло бы вызвать интерес, вытащил из кармана смартфон, запуская твиттер. Пролистав ленту, он залез в сообщения. Поузи желал приятных выходных. И Колтон желал приятных выходных. И Холланд, что характерно, тоже. Дилан решил быть выше этого и поудалял все к чертям. Помимо подъебов со стороны, казалось бы, друзей в ящике лежало сообщение от неизвестной барышни с невероятно оригинальным вопросом о том, каково это — целоваться с Тайлером Хоклином.
— Лимонад будешь? — спросил Тайлер, мать его, Хоклин, заглянув в собственную комнату с двумя стаканами лимонада в руке.
— А если я отвечу «нет», ты понесешь один стакан обратно? — с любопытством спросил Дилан.
— Выпью оба, — пожал плечами Хоклин. — Так будешь?
— Буду.
Тайлер протянул один стакан ему и сел рядом, рассеянно оглядывая комнату в свой черед.
Дилан покрутил стакан в пальцах и отпил, в который раз размышляя о том, какого черта он тут делает. Он с трудом мог представить, что мог бы напроситься вот так просто в гости к кому-то еще. Разве что Поузи, с этим-то запросто, в конце концов, сколько пижамных вечеринок было на их счету. Но это было бы нормально, нечто само собой разумеющееся, и не вызвало бы ровным счетом ни одного вопроса. С Хоклином они, конечно, общались много и тесно. По мнению окружающих — так и вовсе слишком много и слишком тесно. И, кажется, в том числе из-за этого самого мнения, общались они далеко не так тесно, как могли бы.
— У меня тут все спрашивают, каково с тобой целоваться, — неожиданно для себя самого озвучил Дилан. И на недоуменный взгляд Хоклина помахал смартфоном, дескать, это не я, это все они.
Тайлер помолчал, очень задумчиво глядя на Дилана. Несколько чертовски долгих секунд О’Брайану всерьез казалось, что вот сейчас Хоклин или предложит узнать, или выкинет его в окно, и он бы не смог сказать, что было вероятнее.
Под окнами проехал какой-то мудак с неработающим глушителем, Глэдис этажом ниже звучно уронила тарелку.
Дилан обнаружил, что Тайлер успел к нему склониться, только из-за того, что тот резко выпрямился.
— Завтра утром моя лучшая школьная подруга потащит меня в кино. Если хочешь — присоединяйся. Спросишь у нее, — усмехнулся Хоклин и залпом опрокинул в себя лимонад.

4. В кругу врагов
— Напомни мне, какого черта мы это делаем? — сдавленно попросил Дилан, морща от пыли нос.
— Потому что не являемся поклонниками Паттинсона, — послушно напомнил Тайлер, крепко удерживая стремянку.
О’Брайан пробормотал что-то вроде «ах да» и продолжил перебирать бобины с пленками.
Кинотеатров в городке было три, но утренний поход был намечен в самый старый и самый ветхий из них, чтобы, так сказать, прочувствовать атмосферу былых дней. Крутили в данном заведении или трешовый артхаус, или, в неликвидные часы, более попсовые ленты, но с огромным запозданием. На этой неделе по утрам вот крутили одну из частей ванильной саги про вампиров.
При всей любви к современному кинематографу, на это ни один из них пойти не мог. Поэтому, после распития подаренного бабушке Макаллана в теплом семейном кругу, было решено тайно проникнуть в кинотеатр и подменить бобину перед завтрашним показом. Тайлер в детстве постоянно крутился поблизости и даже одно время подрабатывал киномехаником, так что пробраться в хранилище было не так сложно. Сложнее было найти достойную замену фильму в никак не структурированном архиве.
— Кажется, есть, — с сомнением сказал Дилан и потянулся вперед, балансируя на шаткой стремянке. Тот факт, что стремянку удерживал Хоклин, конечно, успокаивал, но полной устойчивости всяко не придавал. О’Брайан посветил экраном мобильника на потрепанную этикетку и с победным возгласом потянул бобину к себе. — А вот и они! «Бешеные псы»! Утренний поход спасен.
Тайлер довольно хмыкнул и велел спускаться вниз, пока их не засекли.
А вот следующие две секунды вместили в себя очень много событий.
Сперва Дилан попытался спустить бобину вниз, но понял провальность этой затеи, и потому прижал ее к груди одной рукой, второй продолжая цепляться за стремянку.
— Какого черта тут происходит? — грозно рявкнули со стороны двери затем.
Тайлер рефлекторно дернулся, Дилан рефлекторно попытался вцепиться в пошатнувшуюся лестницу крепче, тем самым роняя бесценную находку. Бобина, как легко догадаться, угодила в Хоклина, что тоже лестнице устойчивости не придало, и потому следом за бобиной на Тайлера с отчаянным воплем свалился Дилан.
Сопротивляться подоспевшему охраннику после этого ни у кого порывов не возникло.

В камере предварительного заключения они были одни. Дежурный коп выслушал показания охранника, затем выслушал их мотивы и, честно постаравшись не расхохотаться, велел отсидеться до утра, протрезветь. И даже согласился не делать ровным счетом никаких пометок в их делах взамен на разрешение щелкнуть обоих на мобильник, чтобы после смены порадовать дочь-подростка.
Койка в камере была одна, и улечься на ней обоим не было ровным счетом никакой возможности. Благо, за время съемок и постоянных ночных переездов оба привыкли спать сидя, используя вместо подушки плечо друга. Сейчас, впрочем, сон не шел. У Дилана все еще ныла неудачно подвернутая рука после падения на Тайлера, а у Тайлера ныло все остальное от падения Дилана на него.
— Нахрен утренний кинопоход, — мрачно пробормотал О’Брайан. — Мне хватило местных кинотеатров. Пойду дальше воровать у Глэдис вискарь.
— Она мне этого не простит, — скорбно отозвался Тайлер.
— А я не прощу тебе этого вот «да ладно тебе, там в жизни не было никаких охранников».
Помолчали. Тайлер потер щетинистый подбородок, в целом, признавая, что идея была не столь гениальной, какой казалась каких-то пару часов назад.
— Ты сам решил идти с нами в кино, — справедливости ради напомнил Хоклин спустя паузу. — Не мог же я всерьез потащить тебя на «Сумерки». Ты бы мне это всю жизнь припоминал.
— Я тебе это и так буду всю жизнь припоминать, — пообещал Дилан. — И я же не просто так решил. Я чтобы просветить общественность. С кем ты там сосался в школе, мне нужен был достоверный источник.
Тайлер поморщился, изобразив рукой «бла-бла-бла».
— Учитывая, сколько всякой херни ты несешь журналистам, мог бы уже прийти к мысли, что единственным достоверным источником может являться разве что собственный опыт, — лениво заметил он.
Дилан замер, так и не возмутившись столь низкой оценкой своих публичных монологов. Хоклин скосил на него выжидающий взгляд.
— Охранник, — сглотнув, напомнил О’Брайан.
Тайлер на секунду прислушался к раскатистому храпу и вопросительно приподнял бровь.

На утро, когда Глэдис приехала забирать непутевого внука из участка, Дилан неловко пристроился на заднем сидении фамильного камаро и по привычке полез в смартфон.
Вопрос от неизвестной любопытствующей фанатки по-прежнему висел среди прочих сообщений. О’Брайан покосился на сидящего впереди Тайлера, который миролюбиво рассказывал бабушке о политических подоплеках своего поступка, и вырубил приложение, рассеянно потерев саднящую — к счастью, на полдюйма ниже линии воротника — шею.
Ответы на определенные вопросы действительно легче всего было получить опытом путем. Вот только делиться полученными знаниями после этого, как правило, не тянуло.
За окном мирно проплывал пейзаж типичного калифорнийского городка, из радиоприемника, похрипывая, долетала незапоминаемая попсовая песенка, а Тайлер Хоклин с крайне серьезным лицом доказывал Глэдис, что современный кинематограф порочит славные традиции экранизаций Стокера.
Дилан откинул голову на спинку сидения и наконец-то закрыл глаза.
Кажется, он начинал понимать, чем именно они будут заниматься в этой глуши оставшиеся сутки.