мой дорогой, счет пошел на минуты. осталось меньше 2 недель до 10-дневного блаженства безвременья, чтобы я успела залечить свое дикое сердце. голод по тебе иссушит меня до кости, жажда по тебе выпьет меня до дна. потом я буду новорожденноновой. э-гейн.
перефразируя цветаеву - тот был буква "ш": шелест, шёпот. ты же буква "р" - все эти герой, гора, мороз, зверь. все мое суровое и прямое тает и ломается, становится зыбким, дрожащим маревом над твоим костром.
стоит ли камлать по тебе? скоро ли начну писать заклинания, катаясь, рвя на себе волосы, воя, как животное? скоро ли буду приносить жертвы во имя твое, чтобы в честь тебя курились самые жирные благовония и чтобы кровь самых тучных быков с лугов моей души орошала ступени твоего золотого жертвенника? чтобы кровь лилась рекой - щедро и глубоко, по брусчатке, по камню, дальше, глубже, еще глубже - в самые потаенные уголки моего тела, чтобы я дрожала и плакала от животного желания, становилась перед тобой на колени и локти, умоляя, чтобы ты вошел в меня, чтобы ты вогнался в меня, прошел насквозь, чтобы мое сердце истекало любовью на конце твоего протуберанца. я хочу, чтобы ты кончил в мой рот. я хочу заплетать твою буйную бороду и спать на твоей груди - круглой, как медный щит. чтобы ты, бог тор, золотой и ржавый, лил на меня свою нежность, чтобы я прогибалась, как лист под напором воды, чтобы рвались мои внутренние связки, чтобы ты держал меня за волосы, швыряя на мраморный пол своего жилища, и я целовала твои веснушчатые белые плечи, как никто не целовал, - по-ведьмински жарко, оставляя свои следы на твоей снежной коже, повелитель бури. я бы не смела даже смотреть на твой молот, я бы просто лежала рядом огромной беременной сукой, подставляя живот под ласку твоей руки.