Ужасно хочется осени. Прозрачной, ветреной, разноцветной осени, с ветками, словно нарисованными тушью, листьями, похожими на акварельные кляксы. Чтобы идти по мокрой дороге, а в лицо б дул холодный ветер, прозрачный и чистый, пахнущий льдом и водой. От такого ветра щеки приобретают тот самый нежнейший оттенок смерти - чахоточный, яркий, который красивее, чем жизнь. Потому что осенью все красивее, чем на самом деле. Чтобы надеть перчатки и длинный шарф, чтобы к вечеру дыхание становилось паром, чтобы пришел домой - чуть замерзший, зарумянившийся - кукольно, тонко, почти невесомо, - и сразу в душ. И вода уносит в канализацию весь этот ветреный стылый день, и запах льда, мокрой земли и упавших листьев сменяется запахом крепкого чая. Чтобы забыть, как сон, соляные разводы пота на черных майках, удушающее безумие горящего леса, горящего лета, горящего тела. Чтобы перестало гореть, невозможно гореть так долго. Изнуряющий торфянник августа, тлеющий летний везувий. Я так устала от жары, хочется опустится на дно медленно и печально, как монета. Дышать этой осенью - свежей, холодной и молодой, чтобы впасть в зиму, как в спячку. Хочется остыть, чтобы запахло астрами, яблоками и клюквой, чтобы не кружило голову от арбуза, жары, собственной тяжести, чтобы все стало очень легким.