этой вишне не протрезветь. аминь.
— Эй! — окликает его сверху печальный голос. — А что, по-твоему, должен играть Крысолов? — Мадригал Генриха VIII, — отвечает Слепой, не задумываясь.
"Дом, в котором" - это Гаммельнский крысолов для тех, кто не улетел в Неверландию вслед за Питером Пэном, кто до сих пор ждет письмо из Хогвартса и открывает Шкаф, прижмурив глаза, и ощущает дух настоящей зимы в пыльном запахе нафталина. Это для тех, кто любит читать надписи на стенах и видеть странные смыслы в каракулях у лифта, для тех, кто собирает вокруг себя волшебство - ореховыми скорлупками, глиняными плошками, бамбуковыми щепками, кто умеет видеть это волшебство в самом простом. До того момента, как в тебе прорастут Дом и Лес, их законы кажутся тебе жуткими, странными и страшными, как кажется абсурдом законы какого-то дикого племени. Но это племя живет в согласии с природой, молясь своим богам, и их боги слышат их, отвечают им.
Про это "Дом" - в котором живут те, кому нет места в обычной жизни, в Наружности. Мир тотемов, странных имен, скрывающих имена, причудливо сплетенный из теней и лунного света, такого изменчивого и ненастоящего, мир, где тени живут наравне с живыми, потустороннее иномирие, где игра стала больше, чем Игрой. Где волшебная пыльца не яркая и сверкающая, она не праздничный глиттер, а истлевший прах, пепел сожженных костей, в которых прячется душа их бывших владельцев, где волшебство словно заболело и покрылось проказой, но от этого не стало менее волшебным, а напротив. Легко околдоваться чистотой и красотой - блестящей и солнечной, а ты попробуй увидеть небо там, где потолок, попробуй разбить стекло, чтобы танцующие под "Лед Зеппелин" улетели, попробуй ухватить за хвост своего друга, который превратился в дракона, не бойся сжечь свои пластиковые руки - самое дорогое, что у тебя есть, не бойся быть потрясенным настолько, что после этого легко заболеть чем-то странным - ведь у тебя будет чесаться кожа, это сквозь нее прорастают крылья или чешуя, и ты будешь пытаться содрать ее - ногтями, наждаком, железной теркой для посуды, - чтобы стать самим собой, тем, кого ты прячешь под своими растянутыми свитерами и волосами на глаза. Волшебство лиц - когда снимаешь очки и меняешься, ведь вместо зеркальных дыр на тебя глядят черные очи. Умение видеть красоту в грязи, в блевотине и болотной ряске. Умение заботиться о самых неразумных - тех, кто сосет большой палец, мешает и гудит, которых обычный человек давно бы бросил, как мусор, - он тоже часть волшебства. Где в грязи спрятаны самые бледные, самые чистые, самые тонкие цветы, где тошнит мышами и алмазами, где убивают, кричат и плачут, и творят колдовство с помощью чердачной пыли и детских сокровищ. Место, где нет Бога и не справедливости, есть боги и Закон. Такая смесь нарнийских хроник и острова доктора моро. Они пугают меня, они восхищают меня, они завораживают меня, как завораживает скользящая по ножу кровь, они заставляют меня плакать - от ужаса, от счастья, - они погружают меня в состояние транса, когда я слышу колокольчики и плеск плавников какой-то таинственной рыбы, у них нет рук и ног, но они - Республика Шкид и Улыбка Джа, который возьмет их на небеса просто так, поднимет за ручки колясок и туго набитые рюкзаки, и они будут плясать и петь. Ты сможешь даже увидеть это. Если они захотят.
...
